Монах. Боль победы. - Страница 11

Неожиданно его внимание привлёк голос подавальщицы. Она что-то настойчиво у него спрашивала, и выйдя из своих раздумий, Андрей спросил:

— Чего? Что ты хочешь?

— Она хочет, чтобы мы с тобой прошли в кабинет хозяина и с ним побеседовали. Говорит, что за то, что нас беспокоят, за обед с нас денег не возьмут.

— А кто хозяин? — неопределённо пожал плечами Андрей.

— Вы его видели — извиняюще улыбнулась подавальщица. Он стоял там, у стойки. Невысокий такой мужчина с седыми волосами. Это наш хозяин господин Данеро. Очень, очень влиятельный человек. Поговорите с ним, пожалуйста, он будет вам очень обязан.

— Пойдём? — мысленно передала Шанти — сдаётся мне, что будет забавно.

— Ага, будет — мрачно передал Андрей — я так и знал, что тут тухлецой пахнет. Будь настороже. И это… без нужды не показывай истинную сущность. Иначе придётся всех, кто видел, поубивать. А так — просто поколотим их слегка, и всё.

Они прошли за своей провожатой через весь зал, потом через длинный коридор — куда-то вглубь здания, затем подавальщица оставила их возле мрачного мужика, шагающего с грацией боксёра-средневеса, который уже вывел их в большую комнату, в которой стояли несколько стульев вокруг овального стола.

В этой комнате всё дышало покоем — на стенах развешаны картины художников, изображающие вишни и яблони в цвету. Стены, оклеенные обоями с рисунками ручной работы были выполнены в пастельных тонах, а там, где должны были быть окна, висели картины, изображающие пейзаж за окном. Полотна написаны так искусно, что создавалось впечатление полной реальности увиденного. Это усиливалось шёлковыми занавесями обрамляющими картины — как будто хозяин только что их отодвинул, чтобы полюбоваться видом из окна.

Данеро сидел за столом. Перед ним стояли три прибора дорогой посуды — одним он воспользовался, другие два были предназначены для гостей.

Трактирщик жестом предложил Андрею и Шанти присесть, и когда они сели в кресла с высокой спинкой украшенные искусной позолоченной резьбой, сел и сам, испытующе глядя на посетителей.

Андрей прощупал хозяина заведения эмпатически, но ничего особенного не уловил — тот сочился довольством, радостью, и чуть не мурлыкал от удовольствия, как сытый кот. Ни агрессии, ни ненависти или готовности напасть — ничего. Спокойное доброжелательное настроение, как у радушного хозяина к своим желанным гостям.

Больше в комнате никого не было, хотя за дверями чувствовалось присутствие нескольких человек, затаивших дыхание, пахнущих агрессией и страхом. Оборотень хорошо слышал их хриплое пыхтение даже за толстой пластиной двери позади трактирщика.

— Осторожнее — передал Андрей мыслесвязью — за дверь толпа уродов наготове. Чего-то задумали, твари.

— Не учи учёную — усмехнулась Шанти, и сладко потянулась так, что её "мячики" чуть не выскочили из лифа — знаю. Я что, не эмпатка, что ли? А слух у меня не хуже, чем у тебя.

Андрей промолчал, и попытался пододвинуть кресло к столу поближе — оно было поставлено почему-то чуть дальше чем надо, и до стола пришлось бы тянуться. Но ничего не вышло. Кресло оказалось намертво приделано к полу, так что сдвинуть его не было никакой возможности.

В голове Андрея что-то мелькнуло, какие-то ассоциации были связаны с этим креслом. Он напрягся, чтобы вспомнить, и вдруг в голове возник образ электрического стула и Андрей всё понял — но было поздно.

Из потолка над ними, мгновенно, как выстрелили, выскочили две стальные клетки, с грохотом вонзившиеся в пол, из которого выскочили зацепы, тут же пристегнувшие сооружения к полу. Теперь советник понял — почему кресла нельзя было сдвинуть. Он почуял опасность — не зря эти седалища были так намертво прикручены, но додумать не хватило времени.

Шанти вскочила с места, её лицо исказилось, но прежде чем она что-то сказала, Андрей предупредительно передал:

— Тихо. Сядь! Успеем. Послушаем, что эта гнида скажет. Наше приключение становится очень, очень интересным. Просто захватывающим. Не правда ли?

— Правда — хихикнула Шанти — это не драчунов в окно выбрасывать. Наклёвывается что-то поинтереснее.

Оно и наклюнулось. Данеро встал со своего места и подойдя к клеткам, в которых сидели двое людей, удивлённо спросил:

— А чего не кричите? Чего не возмущаетесь? Надо ведь угрожать, кричать, что найдёте на меня управу, что вы важные вельможи, и что все знают, куда вы пошли. И что за вас страшно отомстят, вытянув мне язык через зад. Где ваши правильные слова? — Данеро подошёл к решётке, за которой сидела Шанти, и тут же отшатнулся — "девушка" стала хохотать, заливисто, звонко. Андрей ей вторил, и с минуту они не могли успокоиться, искоса поглядывая на ошеломлённого бандита.

Он, сам не зная того, озвучил то, что и на самом деле бы произошло. Если б с ними что-то случилось — Антана срыла бы с землёй этот поганый притон, разыскивая любимого и подружку. Видимо, трактирщик уже не раз слышал подобные угрозы, и давно не придавал им значения — мало ли что наболтают жертвы в порыве гнева. Потом, обычно, они умоляли о пощаде и сулили капиталы, принимаемые бандитами с благодарностью. Затем — умирали. Без мук, просто и чисто — чик в сердце! И в море. Никаких извращений, никаких мучений. Всё по-деловому, всё, как положено.

Трактирщик дёрнул за одну из бахромчатых нитей на занавеси у картины — в комнату тут же вошли трое мужчин. Крепкие, мускулистые, похожие на солдат-наёмников или же призовых бойцов. Они молча сели у стола, и тоже уставились на клетки с людьми.