Монах. Боль победы. - Страница 27

Караван был готов через три часа. Доверенные слуги долго перетаскивали мешки из потайной комнаты в тоннеле под домом, следя за тем, чтобы никто не увидел, где она находится. Затем граф собственноручно запер потайные двери хитрыми замками, подобрать отмычку к которым было невозможно. Его домашние уже сидели в карете — старший сын, с вечно недовольным плаксивым лицом, похожий на отца как две капли воды, дочь, еле влезшая в очередное парчовое платье и жена, надменно взирающая на своего мужа, менее родовитого, чем она. Она его всегда презирала.

После того, как Гегайло взгромоздился в карету, заскрипевшую под его немалым весом, караван двинулся из открытых ворот. Управляющий поместьем остался стоять у ворот, провожая хозяина, а гвардия Гегайло и наёмники, закованные в броню, ощетинившиеся клинками разнообразного первоклассного оружия, обступили карету живой, закованной в железо толпой, расталкивая случайных прохожих и нещадно хлеща плетьми куда попало. А попадало так, что некоторые падали, сбитые с ног ударом тяжёлой плети с вплетёнными в неё свинцовыми шариками.

Вечерние улицы были свободны В последнее время деловая жизнь столицы затихла, уснула, в ожидании перемен и грядущей войны. Дождь, как будто напугавшись грозного вида отряда графа, заполонившего всю улицу от стены до стены, тоже притих, и даже ветер не колыхал поверхность больших луж и намокшие плюмажи шляп челяди графа.

До городских ворот они добрались за час — отряд шёл небыстро, да и огромная лакированная чёрным лаком карета шла медленно, влекомая четвёркой лошадей. Кроме того — три воза с деньгами, окружённые охранниками в блестящей броне, непробиваемой даже стрелой, не располагали к бодрой скачке.

Граф прикинул, что до первого поместья они доберутся к утру — дорога от столицы до поместья была булыжной, так что особых хлопот не предвидится.

Поместье большое, окружённое мощными стенами, можно сказать даже крепость, так что взять там графа будет очень трудно, особенно с его войском. Оттуда он разошлёт гонцов по остальным своим поместьям, и скоро соберёт войско, сравнимое даже с императорским. Денег у него хватает, оружия тоже. Несмотря на свой смешной облик, граф совсем даже не был дураком. Наоборот — он обладал трезвой головой и ясным умом, не зря в первую очередь Хаденор бросился именно к нему. Гегайло умел в определённый момент выбрать правильное решение.

Неожиданно отряд остановился. Гегайло открыл дверцу карету и покричал своего секретаря. Жасиор выслушал приказание, пришпорил коня и поскакал в голову колонны, узнать, что там случилось. Через несколько минут вернулся со слегка растерянным видом:

— Господин граф! Ворота закрыты! Стражник сказал, что у него есть приказ не выпускать вас из города.

— Чтооо?! Это как понимать?! Да я их… я их… в порошок сотру! Я их уничтожу!

— Габраил, мне всё это не нравится — слегка гнусаво сказала графиня — чувствую, это неспроста. Не спеши. Выясни, в чём дело. Как бы беды не было…

— Думаешь, они закрыли ворота в связи с письмом? — нахмурился Гегайло — впрочем, я сейчас узнаю.

Пыхтя, как паровоз, Гегайло вывалился из кареты, и мимо строя своих латников пошёл к воротам. Перед опущенной стальной решёткой стоял парень в солдатской одежде с алебардой, разговаривающий с какой-то красивой рыжеволосой девушкой. Они увлеклись разговором, смеялись, и обращали на Гегайло и отряд латников внимания меньше, чем на муравейник.

Граф, кипя от злости подошёл к парочке и только тут заметил, что парень был одноглазым — вместо одного из глаз была чёрная повязка, а на виске шрам, как будто через глазницу что-то прошло и вышло через висок.

Парень мельком глянул на подошедшего графа, которого сопровождали секретарь и командир графской стражи, сорокалетний мужчина с жёстким, угловатым лицом и прищуренными, как у кота глазами, и снова отвернулся к собеседнице, звонко рассмеявшейся на какие-то слова парня. И только когда Гегайло рявкнул, повернулся, и выжидательно уставился в лицо графа:

— Вы граф Гегайло? Замечательно. И вы спрашиваете, почему ворота закрыты, и какого хрена вас не выпускают? Отлично. Вы тот, кто нужен. У меня грамота, которую я обязан вам отдать, предварительно прочитав во всеуслышание.

— А кто ты такой? — презрительно спросил граф, мучительно вспоминая, где он видел этого наглеца.

— Я Зоран, секретарь Первого Советника Императрицы — спокойно ответил парень, и граф, наконец-то вспомнил — да! Этот наглец всегда был рядом с советником. И девицу он где-то видел, но где — неизвестно.

— Так вы готовы выслушать указ императрицы, господин граф? Он касается персонально вас.

— Читай, а потом открывай ворота, иначе мы их сами откроем — прорычал граф — хамы! Наглецы! Пороть вас надо, твари безродные!

— Я, Импаратрица Бларона милостью Божьей, Антана, объявляю:

Граф Негайло, который, вопреки моей воле, попытался скрыться и лишить короны принадлежащих ей денег в виде укрытых от нас налогов, а также, будучи уличён в связях с бунтовщиком и богоотступником Гортасом, объявляется государственным преступником и подлежит императорскому суду.

Имущество графа Негайло и его состояние конфискуется в пользу империи, а сам он будет препровождён во дворец для решения его судьбы.

Всякий, кто осмелится оказать ему помощь, материальную или военную, также объявляется государственными преступником, и подлежит наказанию в соответствии с законами Балрона.

Императрица Антана, сего года, сего числа, четырёх часов пополудни, императорская резиденция.