Монах. Боль победы. - Страница 33

— А не кажется ли вам, господин советник, что вы слишком уж резко берётесь за дело? — патриарх пристально посмотрел в глаза Андрею — если вы меня сместите, начнётся смута! Многие верующие примут это как сигнал того, что вы идёте против Веры, что вы адепт Сагана! Вам это надо? В такое время?

— Угрожаете? — Андрей наклонился вперёд, и со стороны казалось, сейчас он ударит священника — а вам не кажется, что сейчас вы работаете на Сагана?

— Да как вы смеете так говорить?! — возмущённо вскричал священник и вскочил с места — я потомственный священник, мой отец был Патриархом, мой прадед был Патриархом! Мы служили Господу с незапамятных времён! А вот вы откуда взялись — это ещё надо посмотреть! Мой ответ — нет! У Церкви нет денег на гражданскую войну претендентов на трон! А если вы попробуете забрать деньги сами, ограбить церкви — будет бунт! На улицы выйдут сотни тысяч людей! Они сметут вас! Прощайте. Да просветлит Бог вашу заблудшую душу! — Патриарх широкими шагами вышел из кабинета, не затворив дверь, и грузно топая по коридору, исчез за поворотом. Воцарилось молчание, потом Андрей со всей силой ударил по столешнице так, что она жалобно хрустнула и едва не переломилась пополам. Если бы не умение неизвестных столяров, сделавших из дуба не только произведение искусства, но и крепчайшее сооружение, стол вскорости оказался бы на мусорке.

— Тварь! Скотина! Но надо отдать ему должное — он стойко держался. И не дал себя запугать. Это вызывает уважение. Как считаешь — Андрей встал и прикрыл дверь в кабинет — если его прихватить, и вправду могут начаться волнения?

— Он имеет огромное влияние в церковной среде — неохотно признал Акодим — многие из настоятелей крупных храмов больших городов — его ставленники. Зажми его — начнутся проповеди о сущности власти, о том, как она погрязла в Зле и так далее. И правда может довести до бунта. Тем более, что они сразу могут перекинуться к Гортасу и готовить народ к смене власти, настраивать против правящей императрицы. Вся задача Церкви была в том, что она настраивала людей на верность власти, престолу, ну и Церкви, само собой разумеется.

— То есть ты считаешь, что стрясти с Церкви денег не удастся? — нахмурился Андрей — я всё-таки рассчитывал, что он напугается. А видишь, как вышло… Так как на него воздействовать? Убрать его совсем, обвинив в пособничестве Гортасу? Снести башку?

— После того, как ты прижал аристократию? Мало того, что ты рассорился с аристократами, так ещё и Церковь пнёшь? Может начаться такая смута… война с Гортасом покажется детскими играми. Страна сгорит в пламени бунтов. И тот же Гортас придёт как освободитель, избавитель от злой власти.

— И что делать? Деньги нужны!

— Пока что деньги на первое время у тебя есть. Не горячись. Обдумай всё. Я тоже помозгую, как быть. Там и решим, что делать. Мдаа… — Акодим встал с места, и стал ходить по комнате, заложив руки за спину. Паркетный пол стонал под его массивной тушей, а борода торчала вперёд, как таран корабля.

— Задачка… деньги, всюду нужны деньги. Ну что могу тебе сказать — собирай с народа. Недоимки, налоги. Тряси аристократов. Купцов. Всех богатых людей. Это всегда было и будет — как только короне нужно денег, она трясёт народ. Армия у тебя уже сильна, ты это продемонстрировал всем, кому надо — так что организуй команды силовой поддержки сборщиков налогов, и вперёд. Злостных по тюрьмам, пока не расплатятся. Что ещё можно придумать?

— М-да… надо думать. Надо думать. Слушай-ка, скажи, а если Патриарх будет как-то опорочен? Ну я имею в виду — замечен в нехороших поступках? Поднимется за него Церковь?

— Скажут — напраслину возводишь. Специально это сделал — нахмурился Акодим — нет, скорее всего — не проскочит такое дело.

— А что у Церкви считается таким, что за это можно лишить поста, если не сана?

— Ну за что могут сместить… всё, как обычно. Прелюбодеяние, пьянство, непристойное поведение. Но это надо ведь зафиксировать, под присягой. Чтобы все видели — это правда. А потом суметь довести до сведения людей. А как ты доведёшь до их сведения? Гонцами? Так они, гонцы, государственные. Значит вам, власти, подвластные. Фактически это вы говорите то, что они читают на площадях. А может напраслину возводите?

— Угу, понял — медленно ответил Андрей, думая о чём-то о своём — скажи, а у нынешнего патриарха есть конкурент? Такой, чтобы метил на его место? И вообще — как происходят выборы Патриарха?

— Император вносит кандидатуру, а Синод утверждает. Тут есть нюансы — Император вначале консультируется с Синодом, надо ли им этого Патриарха… предлагает три кандидатуры. Утверждают одного.

— Кто входит в Синод?

— Двенадцать архисвященников, главы самых крупных приходов, по числу областей Балрона. Из них и выбирают Патриарха. Если им представить доказательства неправедного поведения Патриарха — они его сместят и выберут кого-то из своего состава. Самый реальный претендент — архисвященник Хессонского прихода Шаларон. Они с нынешним патриархом не любят друг друга с детства — вместе учились в церковной школе и вечно соревновались, кто выше подымется. Фактически они ненавидят друг друга. Но — против Церкви ни один из них не пойдёт, даже если между собой они режутся на ножах, учти это. Вот такой расклад.

— Ясно. Давай прощаться. Если что — я тебя позову. Мне надо зайти к императрице, посоветоваться, а потом… потом надо посетить казнь Гегайло. Противно, но надо.

— Удачи! — Акодим кивнул головой и вышел в коридор.

Андрей остался один, со своими мыслями и проблемами. Впрочем — как и обычно.