Монах. Боль победы. - Страница 115

115

Андрей не сомневался в его исходе, он убьёт Дрогана, само собой, но надо было сделать это так, чтобы никто из воинов островитян не подумал потом, что их обманули. Ведь на самом деле-то Андрей не совсем человек… если узнают, что он оборотень — как они отреагируют на такое известие? Может сочтут, что бой был нечестным? Андрею не хотелось убивать этих берсерков, всякий правитель желает заполучить таких воинов, умелых, сильных, и не боящихся смерти. Этакий корпус янычар… они всегда ему пригодятся.

* * *

"Стадион" был заполнен до отказа. Нижние ряды, и пространство арены — везде стояли и сидели чужаки — русоволосые, рыжие, редко — темноволосые. На трибунах выше них стояли стрелки, с ружьями наизготовку и настороженно следили за пленными. В воздухе стоял гул — все переговаривались, бурно обсуждая то, что сейчас должно произойти.

Когда появился Андрей, через минуту всё затихло так, что полети муха, станет слышен её полёт.

Подошёл Фёдор, щегольски отсалютовал, затем доложил:

— Всё готово. Дроган уже объявил о сделке, все ждут.

— Где оружие?

— Под трибунами. Под охраной. Дроган выбрал длинный прямой меч — из тех, с которыми они к нам пришли. Ты что будешь брать?

— Саблю и кинжал.

— Андрей, не играй с ним — озабоченно сказал Фёдор, косясь на толпу пленных в центре Амфитеатра — быстро убей его, и покончи с этим делом.

— Ты узнал, как у них принимают присягу? Что говорят?

— Ничего не говорят. Становятся на колени, или на одно колено, и целуют твой меч. Всё. Считается — принесена клятва на оружии. Иди, выбирай оружие.

Фёдор отвёл Андрея в полутёмное помещение под трибунами, прикрытое множеством стрелком с ружьями и пистолетами. На всякий случай. Вдруг этим людям придёт в голову броситься на своих конвоиров, чтобы умереть с оружием в руках?

Из кучи клинков Андрей выбрал один, с узорчатым лезвием и маленькой буковкой "Н" у рукояти. Погладив саблю, Андрей с грустью подумал о старом мастере, сделавшем этот клинок. Увы, прошлого не вернуть… мастер сейчас бы радовался успехам своего сына и племянника.

Кинжал выбрал такой же, от мастера Надила. Сабля была легче меча Дрогана, возможно тот рассчитывал, что тяжёлым мечом он переломит оружие Андрея. Но если так — король островитян ошибался. Сабли Надила, сделанные из булатной стали, невозможно сломать ударом меча. Они звенели, вибрировали, но держались, даже если по ним били кузнечным молотом. А сами — легко рубили кованее гвозди и стальную броню.

Бой начался просто — без фанфар, объявлений, каких-то особых приготовлений. Бойцы вышли в центр свободной площадки, образованной рядами вооружённых бойцов, направивших ружья на пленников, опустили оружие, и практически одновременно легонько поклонились друг другу, как бы воздавая дань уважения противнику. Затем — Дроган без предупреждения, без крика и воплей, молча напал на Андрея.

И тут Андрей понял, почему у Дрогана была мысль о том, что он имеет шанс сладить с "южанином".

Дроган был невероятно быстр. Просто фантастически. Андрей, который привык, что равных ему в бою нет, едва сдерживал его напор, находясь на обычном уровне скорости. Он, вначале даже решил, что Дроган оборотень, но затем понял — нет. Если бы тот был оборотнем, не уснул бы после отравления драконьим ядом. Но островитянин был слишком быстр для нормального человека. Удары сыпались один за другим, звенела, стонала сталь, принимая на себя тяжёлые удары.

Внезапно, Дроган отбросил щит, перехватил меч обеими руками и совершил невозможное — он ещё больше ускорился! Из его рта показалась пена, он сделался бледным, глаза покраснели, но удары сделались ещё более быстрыми. Он не обращал внимания на безопасность и пёр вперёд, как танк на пулемётное гнездо.

Это его и сгубило. Андрей пропустил страшные удары мимо себя, слегка подправив их косыми движениями сабли. Затем коротким секущим ударом подрубил ногу Дрогана под коленом и тот свалился на землю в очередном замахе.

Вокруг зашумели, загалдели — островитяне живо обсуждали происшедшее. Андрей остановился, опустив саблю, и поискал глазами священника-переводчика. Махнул ему, но тот сделал вид, что не видел, и только когда Фёдор неласково подтолкнул вперёд, с недовольным видом подошёл к Андрею:

— Слушаю, ваше высочество!

Андрей посмотрел на Дрогана, стоящего на колене и на согнутой ноге с мечом в руках, и приказал:

— Предложи ему сдаться. Скажи — он хорошо бился, и заслужил жизнь. Сдастся, даст мне клятву верности — и пусть живёт. Иначе — я его сейчас убью.

Дроган выслушал предложение Андрея, усмехнулся. Затем что-то громко сказал, на что воины островитян заревели, стуча кулаком в грудь, перехватил меч, упёр его рукоятью в землю и бросился на острие, которое вышло у него из спины, обагренное кровью.

— Что он сказал? — равнодушно спросил Андрей

— Говорит — он предпочитает самоубийство клятвопреступлению. А ещё — то, что он освобождает всех присутствующих от клятвы верности, принесённой ему, и они вольны распоряжаться своей жизнью так, как хотят. Дикари, право слово — у священника дрогнул голос, и он добавил — самоубийство противно нашей вере.

— Так они другой веры — заметил Андрей, и приказал — переведи им, только погромче кричи, чтобы все слышали — те, кто присягает мне, будут служить на тех же условиях, что и наши солдаты. Я буду владеть их жизнью и смертью. Те, кто не хочет принимать присягу — отходят вон туда, к противоположной трибуне. Я предоставлю им возможность закончить так, как их король.

115