Монах. Боль победы. - Страница 119

119

— Хорошо бегаешь, насекомое! Жаль, не получилось. Но попытка была хорошей, не правда ли?

— Вероломная тварь! В этом все вы, старейшины! — с ненавистью сказала Шанти — Андрей! Пусть подыхает здесь! Медленно и мучительно!

— Аааа… отступница. Извращенка! — хмыкнул дракон — а я не давал обещания не пытаться его убить. Жаль, что не удалось. Что касается смерти — мне уже всё равно. Я уже не чувствую боли. Будьте вы прокляты, мерзкие насекомые! Больше не услышите от меня ни слова!

Андрей молча вернулся к стене, взял у одного из мужчин, стоявших настороже у стены винтовку, и стал выцеливать голову дракона. Первый выстрел выбил кусок кости у глазницы монстра, второй — вошёл точно в глаз, уничтожив Председателя Совета драконов.

— Зря! — жёстко сказала Шанти — пусть бы подыхал! Пусть бы помучился! Он чуть тебя не убил!

— Не убил же — пожал плечами Андрей — мне ни к чему за спиной злой неадекватный дракон, готовый спалить всех, кто проходит мимо. Тут вариантов нет — или они дают слово и я их вылечиваю, отпуская на свободу, или же умирают, как красный дракон. Я попрошу тебя — обойди раненых драконов и поговори с ними. А я начну лечение. Поосторожнее, пожалуйста. Близко не подходи, разговаривай издалека. Бери слово, что он на нас не будет нападать и следи за ними эмпатически.

— А ты куда?

— Я пойду готовиться к полёту на Остров Артефакта. И вот ещё что — ты где-нибудь видела Натороканту? В живых или мёртвых? Нет? То-то и оно. Сдаётся мне, она ждёт нас на острове…

* * *

Андрей сглотнул комок, и заставил себя дотронуться до холодных рук женщин. Они лежали безмятежные, как будто спали, будто сейчас встанут, улыбнутся, и скажут: "Ну ты чего плачешь?! Разве мы бы могли тебя оставить? Ты же без нас пропадёшь!"

Он не хотел касаться их холодных рук. Антаны и Олры не было в этих мертвых вместилищах душ. Они отправились в лучшие миры, туда, где нет печали и горестей, туда, куда и он отправится когда-то, завершив дела на этой стороне света.

Глаза щипало, в горле стоял комок и Андрей задыхался, ему хотелось закрыть глаза, и чтобы когда он их откроет, всё стало по прежнему, как было до того момента, когда туша Хевессанора оказалась в комнате дворца. Но нет. Ничего уже не будет по прежнему. И руки любимых не станут тёплыми, как раньше.

— Закрывайте! — хрипло сказал он, и тяжёлая каменная крышка саркофага стала наползать на каменное ложе. Несколько крепких гвардейцев, напрягаясь изо всех сил, надвинули плиту на последний приют двух женщин, которые любили Андрея и подарили ему двух детей.

Он решил похоронить Антану и Олру вместе — как погибли вместе, так пусть и лежат. Никто не сказал ему ни слова по этому поводу. Хотя и могли. Усыпальница была построена для императоров Балрона, Олра не относилась к родственникам императоров, но кто мог противиться самому могущественному человеку в этой стране, и возможно — в мире?

Саркофаг сделали всего за сутки, выточив его из глыб песчаника и собрав уже на месте. От пышных похорон отказались — зафиксировали смерть императрицы и её советницы, и всё. Народу будет объявлено потом, когда закончится война с драконами.

Вопрос престолонаследия тоже оставили на потом. Этим занимался Зоран, собравший всех крючкотворов-стряпчих страны с тем, чтобы они нашли законную возможность для Андрея занять императорский престол.

Впрочем — ему было всё равно. Он чувствовал себя опустошенным, выжатым, как сухая лимонная корка, пролежавшая несколько дней под палящим солнцем. Он буквально заставлял себя есть, пить, разговаривать. Больше всего ему хотелось забиться куда-то в угол и никого не видеть. Ну, кроме, может быть Шанти — всё это время она находилась рядом, поддерживала, как могла. Он удивлялся её энергии — просыпается — она сидит рядом, засыпает — она рядом. Всегда наготове, всегда о чём-то для него хлопочет. Ему и правда становилось легче — ведь значит всё-таки не один, значит кому-нибудь нужен? Детишки ещё глупые, им больше кормилицу подавай, зачем он им? Когда это ещё они поймут, кто есть кто…

После боя у Завода прошли сутки. Похороны Антаны и Олры состоялись ночью.

Патриарх прочёл заупокойную, все, кто присутствовал на похоронах попрощались с женщинами. Детей не стали приносить к мертвым матерям — всё равно не понимают. Когда-нибудь всё узнают…

Зоран плакал, Шанти была грустна, и очень переживала — Андрей чувствовал её настроение. Рыдали жёны Никата и Фёдора, да и старый солдат не скрывал своих слёз. Никат был серым от горя. Плакала воспитанница Олры Дирта — её крик "Мамочка Олра, не уходи, не надо! Не уходи!" — долго стоял в ушах присутствующих. Было горько и больно. Всем.

Дверь склепа захлопнулась с тяжёлым медным грохотом, как будто зазвенел колокол по душам усопших.

Эту ночь Андрей провёл без сна, забывшись только под утро, прижав к себе Шанти, как плюшевого медвежонка, которого родители кладут в постель ребёнку, не желающему заснуть.

Как следствие — подъём после бессонной ночи был тяжёлым и отвратительным. Но вставать необходимо — скоро на Завод прилетит Гараскарания, чтобы отнести его на Остров Артефакта, с тем, чтобы навсегда покончить с дьявольским камнем.

Они с Шанти быстро позавтракали, набросав в желудки оленьего мяса и сладких пирогов, запили свежим соком, и через двадцать минут их карета, окружённая отрядом гвардейцев, уже выезжала из ворот дворца.

Гараскарания ждала их у ворот Завода, огромная, красивая и величественная. Драконица наблюдала, как люди убирают территорию вокруг завода, распиливая трупы драконов и вывозя их на подводах ломовых лошадей. Стоял запах, как на бойне, и Андрей невольно поморщился — воняло ужасно.

119